Владимир Терещенко

Гражданская война заканчивалась. Красные теснили белых по всем направлениям, на освобожденных территориях образовывалась неясная советская жизнь. Обнаружилась нежданная проблема: босоногая, чумазая, голодная, вшивая – детская беспризорность. Пятно на светлом будущем, на небольших завоеваниях советской власти.
Беспризорность таила в себе пугающие тайны. В книге-исследовании профессора уголовного права Михаила Гернета «Преступный мир Москвы» начала 20-х приводилась статистика беспризорности. На улице дети «взрослели» быстро: начали посещать притоны с 7-10 лет – 17%, 11-12 лет – 10%, 13-14 лет – 23%, пить: с 7 до 10 лет – 20%, 11-12 лет – 13%, 13-14 лет – 23%, нюхать кокаин: с 7 до 10 лет – 20%, 11-12 лет – 10%, 13-14 лет – 27%, в половое сношение вступали: с 11 до 12 лет – 7%, 13-14 лет – 17%.

На будущее мира наползала туча.

Лишние дети

Впервые о беспризорности в России задумались при Петре Великом, уж больно великой она стала. Страна вздыбилась медным всадником, потеряв до четверти населения и породив беду невиданного масштаба. Пожизненное рекрутирование в солдаты, крепостное право, зараза иноземщины.

Это государство просуществовало 69 лет 11 месяцев и 28 дней. Более четверти века зубоскалы потешаются над ним. «Вы еще в зал не вошли, а уже хари свои ржать приготовили». Камеди-клаб и Петросян-шоу в одной фанине. Между тем, за свою короткую историю Союз дал миру столько новых подходов, идей, приемов и решений, что изучать их полезно хотя бы для развития мозгов и воображения. Тут и целого НИИ мало. Но пока его нет, попробуем этот опыт исследовать самостоятельно.

С самого основания нашей стране пришлось во всем быть пионером, идти своим путем, создавать с нуля, изобретать, проектировать, моделировать. Система управления, структура общества, принципы его организации, функционирование всего государственного комплекса. Не было в истории примеров для подражания, не было и в теории. Маркс обманул чаявших справедливого завтра. Обнадежил: «Призрак бродит по Европе…» и тут же начал путаться в показаниях. В деталях обсосал теорию капитализма, убедил всех, что за ним неминуемо грядет коммунизм, и потребовал зачем-то монархии заменить прогрессивным буржуазным строем. А там, дескать, предпосылки созреют, производительные силы войдут в контры с производственными отношениями, и пролетарии смекнут: «ага, терять-то нам нечего, кроме цепей». Испугается капитализм и рухнет.

Византия не просто наша учительница, какой-то исторический пример, который можно изучать и на который можно как-то опираться, а это наша, можно сказать, мать-кормилица, потому что от Византии мы впитали те духовные соки, которыми, собственно, и живем уже вторую тысячу лет.